Как оказалось, не я один — пройдя домик причта, у белых столбов ворот встретил еще одного экскурсанта, Николая. Чуть поодаль маячили два казака конвоя.

— Не спится, Григорий?

— Нет, Ваше величество, думы спать не дают.

— Надумал, чего в награду хочешь?

— Портсигара достаточно

— Это слишком маленькая награда.

Тогда медаль за спасение на водах, не меньше. Ну в самом деле, что можно попросить, и надо ли? Ведь не скажешь “Обернись, Николай Александрович, товарищем Сталиным и выиграй мировую войну!” И завод не попросишь построить — в камскую нефть вложился император своим именем и то слава богу. Имя! Вот, пожалуй, что можно и нужно…

— Надумал. Прошу принять стрелковые союзы под высочайшее покровительство.

Рука Николая с сигаретой застыла на полпути — уж больно резкие ассоциации вызывало сочетание “Распутин” и “стрельба”, но ничего, справился государь, мимо рта не промахнулся. Затянулся, помолчал и спросил:

— Зачем тебе это, Григорий? Там ведь и так все неплохо идет.

— Да мне-то это незачем. А вот стране через несколько лет хорошие стрелки на вес золота будут.

— Войну видишь?

— Вижу, — тяжело вздохнул я. — И не вижу, как ее избежать.

— С кем же?

— Вестимо, с австрияком да германцем, не зря же союзы с Францией и Англией подписывали.

— Но Вилли заверял меня, что питает самые дружеские чувства…

— Франция свое вернуть хочет, у Англии немецкий флот кость в горле, да и за Австрию Германия вступится, к гадалке не ходи. Будет война, государь, и готовиться к ней надо что есть сил.

Мы еще помолчали и разошлись. Наутро по земле и по воде съехались все окрестные жители, которых успели предупредить и Преображенская церковь на патриаршем молебне была полна. Антония оставили благословлять собравшихся, а царский и думский пароходы отошли курсом на исток Свири.

С нами поехал и знаменитый местный сказитель Иван Рябинин, ради такого дела я перебрался на корабль к Николаю — в одну воронку снаряд дважды не падает, не утонем, чай. Рябинин сказывал или даже пел былины, те самые, про Илью Муромца, Вольгу Святославича и Микулу Селяниновича, про Святогора-богатыря. И каждый раз, когда речь шла о защите земли русской, царь бросал на меня задумчивые взгляды.

Глава 14

В Питере меня ждал триумф. Не такой, конечно, чтобы на колеснице, в лавровом венке. Поскромнее. В Царском Селе устроили бал, на котором Николай пожаловал меня “с нисходящим потомством” графским титулом. Как говорится — из грязи в князи. Представляя издевки аристократии и реакцию левых, я всячески пытался увильнуть от этой награды, но тщетно. Всю семью опять вернули в Александровский дворец, для жены и дочерей Аликс лично наняла учителей.

— Вы теперь не просто дворяне — поучала царица жену — А графского достоинства! Должны вести себя соответственно.

На бедную Парашку повалились знания. С большой буквы З. Этикет, танцы, геральдика… Ладно, ради дочерей потерпит.

Вместе с титулом Николай отписал мне выморочный майорат угасшего рода Стадницких из Подольской губернии. Так себе подарок, поди галичане не будут рады, когда я заявлюсь к ним в Каменец и предъявлю бумаги на две тысячи десятин, включая поместье со службами и замком…

Пришлось ехать в геральдическую палату и смотреть, что за Стадницкие такие, и можно ли у них что-то позаимствовать. Герб не впечатлил — “в красном поле белая река, ниспадающая по искривленной линии от правого верхнего к нижнему левому углу. Щит увенчан графской короной”. Ярко, но банально. Мне нужно что-то особенное, ранее не встречавшееся.

Решил отложить пока проблему с геральдикой, и с головой погрузился в свой первый официальный международный визит — Германия, потом Франция и Англия. Такой вот вояж на осень намечался у премьер-министра, а меня пристегнули как представителя думского большинства, чай, не самодержавие дикое, а просвещенная конституционная монархия. Изволь соответствовать, пищи, но тащи.

Тащить же было что — если едет премьер, то переговоры будут не только о политике, хотя куда же без нее, но и о экономике, таможенных тарифах, квотах и, самое главное, о кредитах. Грех такой возможностью не воспользоваться.

Очень кстати, порадовал Менделеев, прошлый раз мы говорили о йоде и морской капусте, но Дмитрий Иванович этим не ограничился и вывалил на меня проект, прямо скажем, мирового масштаба, лично приехав ради такого дела в Юсуповский.

— Видите ли, Григорий Ефимович, при наличии электричества можно очень дешево получать хлор из морской воды.

Хлор? Я напряг остатки школьных знаний по химии и ничего, кроме хлорки и хлорирования воды не вспомнил. А! Еще хлор использовали немцы в газовых атаках! Менделеев правильно прочитал мои сомнения на лице и обстоятельно объяснил:

— Процесс этот простой, давно известный…

— А почему тогда никто этим не занялся?

— Занимались, — успокоил меня великий химик, — только в лабораторных масштабах, для промышленного не хватало электричества под боком. А тут все как на заказ. Так вот, я продолжу. Из хлора легко получить его соединения, хлораты. Не буду вдаваться в тонкости процессов и реакций, скажу сразу о том, что можно получить на выходе.

— Весь внимание.

— Различные хлораты, которые пойдут на очень дешевую горную взрывчатку.

— Помилуйте, Дмитрий Иванович, да зачем нам горная взрывчатка после того, как мы пророем канал?

— Никто в мире не сможет дать такую цену, американцы с их Панамским каналом с руками оторвут, им еще рыть да рыть! — Менделеев пододвинул ко мне папку с расчетами. — Там все расписано.

Пришлось сделать вид, что вникаю в проект, хотя я ничегошеньки в этом не понимал.

— Кроме того, хлор это производство отбеливателей для ткани, а еще бертолетова соль.

Я отвлекся от бумаг и поднял взгляд на Дмитрия Ивановича. Бертолетова соль вроде бы слабенькая взрывчатка, хлопушки и тому подобное? Или что-то более серьезное?

— Если вы возьмете обыкновенную спичку, — химик дотянулся до коробка, лежавшего у “гостевой” пепельницы, вынул из него палочку и показал мне, — то бертолетова соль составляет почти половину головки.

— Не понимаю… Спички же делаются в Швеции, это их монопольное производство? При чем тут мы?

Ну мне и объяснили, бестолковому. Да, шведы подмяли под себя спичечный рынок. Но сырье-то им все равно нужно, а тут дешевая бертолетова соль, которую, к тому же, можно возить не менее дешевым водным транспортом! Легко можно сделаться монопольным поставщиком, а при некотором старании и войти в долю… Это только кажется, что спички — копеечное дело, на них люди миллионные состояния делали. Так что Дмитрий Иванович принес мне на блюдечке мировую монополию на хлор и процентов пять от мирового спичечного рынка. Поди плохо… А уж остальное, вроде лесопилок с электроприводом, само нарастет.

— Да, вот еще что. Профессор Тимонов, автор проекта канала, проталкивает добычу шунгита — там рядом с Повенцом есть месторождение.

Такое слово я вообще впервые слышал и прямо об этом сказал.

— Аспидный камень. Нечто среднее между углем и графитом. Всеволод Евгеньевич считает, что его можно использовать как топливо и заменить уголь, который в Петербург везут даже из Англии. Так вот, вынужден разочаровать, использовать его слишком сложно, не беритесь. В металлургии в небольших количествах он пригоден, как строительный материал, но не более того.

Менделеев уехал, я еще раз проглядел бумаги, вернее, лист с краткими выводами. Хлорный проект… У немцев мощная химия, им точно будет интересно. Взять кредит, в обеспечение предложить долю, а с началом войны вся германская собственность будет конфискована… Звучит как план, решено.

Но одного пряника было мало. К началу визита я решил организовать и вторую морковку перед мордой Вильгельма. Договорился с Перцовым об “утечках”, дескать, в Зимнем и Таврическом обеспокоены экспансией Англии, появились сомнения насчет участия в Антанте. Канцелярия премьера затребовала документы по Союзу трех императоров, что существовал во времена Александра II, так сказать изучить вопрос.